< Все воспоминания

Турыгина (Сысоева) Зоя Степановна

Заставка для - Турыгина (Сысоева) Зоя Степановна

Нас уже освободили в сентябре 1944 года. Посадили в товарняк – и сюда. В Саблино нас привезли 9 января 1945 года, еще шла война. Приехали – в свой дом не пускают, там школа солдатская. Мама поехала в Тосно. Ей говорят: «А зачем вы приехали?» А она отвечает: «Немцы погрузили – нас не спросили, русские тоже погрузили – не спросили да и привезли. Я в свой дом приехала, у меня муж на фронте и дочка! И дочка с завода на Урале».

Я, Зоя Степановна Турыгина, в девичестве Сысоева, родилась 9 января 1938 года. У матери было рождено восемь детей. Осталось потом пять, потом четверо, теперь я одна. Я самая младшая в семье. Мама в колхозе работала, сколько могла, а потом, как от такой своры уйти? Мама стала домохозяйкой. Мы были примерно погодками, через три года все родились. Сперва первая сестра – 1922 года рождения, а после нее трое умерли. Следующая сестра – 1929 года рождения, потом ребенок 1932 года рождения, 1935 года рождения. И я – 1938 года рождения. Мамина девичья фамилия Шилова. Дядька Шилов умер – в Саблино жил после войны, в милиции был. Умер последний из Шиловых.

 Когда война началась, мне было три с небольшим года. Отец – Сысоев Степан Иванович, 1898 года рождения, работал здесь. Был тут колхоз «Красный пахарь». Отцу было жалко сдать лошадь свою, и он пошел в колхоз вместе с лошадью. Потому что отец его, Сысоев Иван Васильевич, работал мастером на пороховом заводе в динамитном цехе. И брат его, Петр Иванович, работал нумеровщиком на том же заводе. А папа пожалел лошадь и пошел в колхоз.А до колхоза отец в армии был, потом в кооперативе работал. Лошадь купил, стал строить дом отдельно от родителей – семья уже разрасталась. Они на двух лошадях возили бревна для строительства дома. Наш дом, где Есины жили, это деда нашего дом, а наш – на речку смотрел. Отец построился там, потому что с землей было тяжело. Ему жалко было лошадей в чужие руки отдавать. А в 1941 году его призвали в армию. Папа был на рытье окопов, заграждений в Колпине. И пришел на ночь к жене. Ему тогда сорок лет было. А в это время принесли повестку. Он по повестке пошел. Моя родная старшая сестра, Сысоева Ольга Степановна, 1922 года рождения, работала тоже на пороховом, их цех эвакуировали в Пермь.

Когда война началась, нас со своего дома выгнали немцы. В доме остались, конечно, все овощи, мать зарезали овец, мясо спрятала. Но нас из дома выгнали, взять с собой ничего не дали. Поселили русских фрау туда, а нас – в Мишкино. Мать – уроженка Мишкина. Вообще-то наши предки завезены из Подмосковья. Мамины в Мишкине были, там пра-, прародители возили бут в Питер на строительство. Была на Песчанке сделана печка, выжигали и делали известь. Так что мамины родственники из Мишкина, а папины – из Никольского.В Мишкине родительские дома стояли, там два дома. Маму туда заселили, а там Ижорский батальон рядом. Стреляли и оттуда, и отсюда. Потом помню, как началась бомбежка. У мамы был сделан окопчик у речки – нас засыпало песком. Я, конечно, плакала, чего же, мне всего три года. Потом, помню, сестра сходила на пороховой, принесла глицерина, и мы наелись глицерина. Мы не отравились, но у меня от ступней до коленок были болячки, до сих пор есть пятна. У брата на голове были, у меня на ногах. Ну, мама у старосты выпросилась. Он говорил, что ее в свой дом не пустят. А в родительском доме жила тетка, но она уехала на саночках во Псковскую область. Дядька уехал на саночках с семьей в Калининскую область, сейчас Тверская, – переехал линию фронта, и его там забрали на фронт. Победу он встретил на Кавказе. Мама упросила за два мешка картошки. В Никольском, напротив церкви, был попов дом, и там жил внизу Сысоев Анатолий, а нас поселили на чердак. Мама говорит: «Хоть на чердак, но подальше от грохота». Все равно начали здесь тоже на кладбище и траншеи взрывать, и все.

А потом нас начали вывозить на работу. Работников-то не было, мама одна. Мама походила на работу – литр баланды на нас разольет. Кто постарше спросит: «Мама, а ты?» «Да я ела дорогой!» Так ела, что слегла – пошла работать сестра. Детская бригада здесь была, они чистили дороги от снега, укладывали дорогу. Что дети могут? Но была такая бригада, в ней трудились мальчишки, девчонки.Сестра 1929 года рождения ростом маленькая – ее не взяли. Взяли сестру 1932 года рождения, покрупнее была она. У нее был паек побольше, чем у взрослых. Потом нас отсюда увезли, сперва под Гатчину, в карело-финскую деревню недалеко от Никольского, потом дальше повезли. Возили-возили, в Прибалтике никто не берет нас. Привезли в деревню – тоже не нужны, работников нет – нас четверо, мама пятая, бабушка восьмидесятилетняя шестая. Это мать отца. И про куклу еще. Была кукла, возила я ее. Тряпочная такая кукла. Не было же больше ничего. Эстонская девчонка приехали в гости к нам, увидела: «Отдай мне ее». Так за кусочек сала и муку отдала, продалась. Все есть хотели. И, помню, эстонский дед заставлял нас чесать ему спину. Хорошо чесотка не пристала ни к кому из нас. Мы же чесали так: чешем-чешем, а дед говорит: «Посильнее!» А что у нас сил-то? Мне лет пять уже, наверное, было. Потом дед берет чесалку, у нее металлические штыри такие, и мы проводим этой чесалкой по спине. Оттого у него такая с синевой кровь идет, вот тогда он успокаивался

В одной деревне дом был богатый, а детей не было. И вот эта молодая схватила меня и поволокла по всем комнатам. Я помню только, что двери белой краской накрашены, она меня и туда, и туда и говорит: «Отдай, отдай!» Мама говорит: «Как я отдам, у меня муж воюет, он мне только и наказывал, что беречь детей, как я отдам?! Возьми руку, один палец отруби – больно же. Не отдам». И нас сразу везли. Я тогда маленькая была.

Привезли в Эстонию, город Пярну, в лагерь. А лагерь как был сделан – был сделан фальшивый лагерь: аэродром с одной стороны, бараки фанерные. А с другой стороны – как цистерны, тоже фанерные, но, видимо, разведка работала – не разбили. Один только разбили какой-то на крыше – и все. Как питались… Эстонцы ловили рыбу на моторных лодках. Как приедут, салака блестит наравне с бортами, они лопатами выгружают. А мы стоим: «Дяденька, дай рыбки, дай рыбки». Какой-то не выдержит, лопатой выбросит рыбы на берег, и мы в лагерь. На воде приготовим. А мамы на аэродроме работали: где разбомбят, где постирать надо, где на кухне помочь. Их гоняли кого куда взрослых. Там была цыганская семья: тринадцать человек – мать, отец и дети. Детей полно.

Нас уже освободили в сентябре 1944 года. Посадили в товарняк – и сюда. В Саблино нас привезли 9 января 1945 года, еще шла война. Приехали – в свой дом не пускают, там школа солдатская. Мама поехала в Тосно. Ей говорят: «А зачем вы приехали?» А она отвечает: «Немцы погрузили – нас не спросили, русские тоже погрузили – не спросили да и привезли. Я в свой дом приехала, у меня муж на фронте и дочка! И дочка с завода на Урале». Мы еще не знали, что отец погиб. Дом освободили. Пустой дом, где-то заклеены были окна. Пережили зиму. А в Никольском было мало домов оставшихся, мы считали -где-то около тридцати домов частных, а было двести пятьдесят до войны. Некоторые разобрали на бункера немцы. Машинами разбирали, а не в ручную: тросами зацепляли и растаскивали.

Вернулись все, и бабушка тоже. Бабушка еще сестру на год пережила. Сестра умерла в октябре 1952 года, а бабушка – в декабре 1953 года. Ей уже было прилично лет. Все на старом кладбище похоронены. У меня и мама на старом, и муж на старом. Церкви уже не было. Не было никаких стен. Только было типа фундамента, народ тут шустрил, у которого силы были. Здесь же папины одногодки – Новики называли их. У нас в Никольском все по прозвищам, Сысоевых много же. А мы Волковы, и прозвище было Волковы. А почему Волковы? А какой-то пра- пра- был Волков.

 В 1945 году я пошла в первый класс. Школа была там, где сейчас. На Октябрьской улице стоял двухэтажный учительский дом. И вот в первый класс я туда ходила. На первом этаже нас учили, школа была двухэтажная, печки были, была первая учительница Мария Арсеньевна. Потом нас уже перевели в эту деревянную школу, а тот дом сделали медпунктом. Василий Николаевич Быстров был заведующим этого медпункта, фельдшер, очень опытный. Семен Ульянович Лившиц там жил, Анна Алексеевна, Николай Иванович там жили. А уже потом приехала Зинаида Ильинична, она вышла замуж за Колю Сысоева. Их семейство на кухне жило. А потом приехали Тамара Николаева Поспелова, Зинаида Ильинична, Татьяна Александровна. Я закончила в 1952 году семь классов. Тут как раз умирает моя сестра старшая, которая была на Урале. Остается дочка у нее, ей три года. Мама забирает ее. У сестры, которая 1932 года рождения, мужа забирают в армию. Тоже ребенок остается. Мама держала корову, и я начала ездить в Питер с молоком. До Поповки пешком, а когда речка разольется, значит до Саблина.

Начала в Саблине ходить в школу в восьмой класс. Во вторую смену была школа. Я утром сбегаю, молоко разолью в Питере, потом приеду, все брошу, портфель в руки – и в школу. Месяц я отъездила, а когда сестра умерла, бросила школу. Так я ездила больше года с молоком, а потом пошла в восьмой класс. Сперва в деревянную, а потом открыли эту школу. Школа-то, как дворец, была! Полы были такие – натирали паркет, и люстра, конечно. Я закончила десять классов. В новой школе классный руководитель был Павел Андреевич Филимонов, а жена его, Елизавета Ивановна, была завучем. А Тихонов был директором школы, Семен Андреевич. Где седьмой класс я заканчивала, Поспелова Тамара Николаевна преподавала русский, а в новой школе – не помню.

Когда в семилетней школе училась, рядом со школой у нас был пришкольный участок, а руководила всем этим Анна Алексеевна. Мы вырастили очень хороший урожай пшеницы, ездили в Дом пионеров в Ленинград. С той школы нас возили в театры и в музеи. Все-таки, когда появились учителя, возили нас. Добирались от Ивановской от Саблина. В Ивановской начали машины ходить, когда уже завод появился, в 1955 году. Сюда мало машин ходило на Поповку, там маленькая была производительность кирпича, да и дороги здесь не было. На Захожье была дорога лучше, потому что там у немцев стояла дальнобойная – такие тяжелые машины шли со снарядами. На Поповку ближе. Или на Саблино, когда разольется речка. И на Саблино тоже моста же не было. Надо было идти через Гертолово, там бревно было проложено через речку. Переправлялись ползком по бревну. Потом сделали деревянный мост. Он выходил к Соколу. А потом, когда уже солдаты здесь стояли, это уже ближе к 1950 году, построили мост у нас через ручей, который сюда идет, и на Саблино мост построили.

В 1952 году я семь классов закончила, в 1956 году, наверное, десятый. В 1955 году «Ленстройкерамику» запустили, там я и работала, и сестры работали там. Старшие сестры, 1929 и 1932 года рождения, работали на старом поповском заводе. А в 1955 году запустили этот, и я пошла на завод. Проработала три года. Поступила в техникум, закончила техникум по контрольно-измерительным приборам, автоматике. И уже пошла техником на керамический. Проработала там всю жизнь. Оттуда пошла на пенсию. И на пенсии тоже работала. В кипе я проработала год на пенсии, потом началась перестройка, сто с лишним человек у нас пошло под сокращение. А потом завод разделился на цеха, меня в цех позвали, а внук уже был. Пришли меня звать на работу, меня не было дома. Внуку говорят: «Скажите бабушке, что пускай на работу собирается» А внук говорит: «А сколько платить будете? Будете миллион платить – отпущу!»

 А об отце так всю войну ничего не знали. Он писал сестре в Пермь, когда был в Вологде, что его отправляют под Москву. Тогда он так думал. И написал, что посылает ей часы и деньги, что у него были. А он ведь охотник, да в армии служил, был обучающим. Сестра ничего не получила – ни часы, ни деньги. Но письмо получила. А отца отправили не под Москву, а под Сталинград. И вот под Сталинградом, на тракторном заводе, там есть деревня Орловка. Наши шли отсюда, а немцы были, где тракторный завод, и их расстреляли. Мы туда с сестрой съездили, с той, которая с 1929 года, когда наши тосненские нашли, где он погиб. Так он был похоронен с воинскими почестями. В Орловке обелиск сейчас поставили мраморный уже. А когда мы ездили, не было обелиска, и фамилий не было.

Там была путаница в годах сначала. Похоронки две в Тосно пришли: в одной он 1897 года рождения, в другой – 1898 года рождения, но один и тот же человек. И потом район указан. Как они шли с того района, тот район и указан. Когда здесь опубликовали в газете, мы поехали. «Нет у нас такой деревни!» Нас к военкому. Тот открыл карту и говорит: «Езжайте туда-то!» Мы приехали. Там как раз увидела нас жена председателя этой деревни. Она нас к себе пригласила, и председатель пришел. Они стали смотреть книгу памяти, так нашего отца там нет. «Будет!» – говорит. А больше мы не собрались, одна теперь не знаю, как поехать.

Нас поддерживают

ЛООО СП «Центр женских инициатив»
Ленинградская область, г. Тосно, ул. Боярова, д. 16а
Телефон/факс: +7-813-61-3-23-05
Email: wic06@narod.ru

Добавить свою историю

Хотите стать частью проекта и поделиться семейными историями и воспоминаниями о войне и военных годах?

Прислать историю