Мы сохраняем устную историю. Помочь нам можно здесь.
Я родилась в городе Кемь, Карельская ССР. И река там Кемь. Родилась в 1941-м году 30 января. Пять месяцев мне было, когда началась война. Нас было двое, еще был брат Михаил 1939 года рождения. Отца взяли. Он был и на Финской войне, его снова забрали в армию. Мама осталась с нами, но нас эвакуировали в Вологодскую область. Как мама рассказывала, ехали больше, чем полгода. Потому что уже бомбили, здесь уже немцы стояли. Мы добрались и жили в Вологодской области, село Георгиевское. Я там мало чего помню.
Потом отец за нами приехал в 1945-м году, забрал нас. Здесь стали определяться. Его направили на работу. Он был специалист по сплаву. У него было техническое образование, и его взяли в наше Тосненское управление. Когда приехали в 1945-м году, мы жили за Тосно, был такой участок там. Получилось, что заготовки же делают зимой, чтобы к весне их отправить, и мы жили в Федосьино, тоже Тосненский район, это южнее. А потом, когда сплав начался, нас отец привез сюда, в Никольское, на прогон, в 1946-м году, в мае где-то. Дом, в котором мы жили, был довоенный. Папушины там жили и Жертуны там жили. У них там дом. Бабушку, у которой мы снимали, звали тетя Шура. Эти дома были довоенные. Это были, если смотреть от «Сокола», получается, по левую сторону. А потом сплав прошел, освободилось в Перевозе уже, и мы к осени переехали и жили в немецком бункере, на берегу. Это в конце деревни, за тетей Полиной. Немолотовых дом остался довоенный по берегу, мы жили там. Были два кирпичных дома, это оставшиеся Кенинские дома, хозяева были живы, но они не вернулись.
Отец был с ними связан. Они то ли снимали, то ли арендовали, то ли еще что. Вот в этом доме, где Сорокины, мы жили. Мы комнату занимали, а все остальные помещения – рабочие. Шел сплав, весной и летом больше народа. Была и пекарня там, где был сарай, кирпичный, были пекарня и магазин в Перевозе. В Перевозе, пока сплав шел, там всегда было все свое. До 1951-1952 года был сплав. Поэтому не страдали, там магазин был. Много было воды. Ведь речка наша до двадцати метров глубины, есть, где мелко, у отца все было замерено. Потому что сплав он идет, а сортировали здесь в нашем Перевозе, где Кенинский дом, здесь и сортировали. Широко там, широкая река. А бревна здесь выпиливали, где-то за Любанью, Федосьино я называла, оттуда все шло. Приходили буксиры, баржи, когда плоты, они сортировали и отправляли куда нужно. А в Перевозе у нас только Кенинские дома остались. Когда мы пришли, Штадлеры жили сразу после войны, Ладневы на берегу. Жоховы приехали уже позднее, они как бы остановились где-то в Саблино, когда вернулись. Потом они приехали, построились не на своем месте. Место их, где Немолотовых, рядом с нами дом, это их родовое было. А Манюнины на своем. У Манюниных же был дом до войны. Манюнин Сергей Григорьевич имел свой пароход, он же был капитаном, занимался пароходством. У него даже основание стояло долго, потом его уже распилили на берегу прямо здесь, где Манюнины. При моем детстве стояло это основание. Владимир Иванович Ценко вообще до войны жил, вот там, где сейчас лесом называем, там, где улицы. Песчанка как бы верхняя, а там первая улица, вторая улица, четвертая, Николаевский проспект. Вот там он и жил. Там было много разных поселений. В основном это были завезённые Петром немцы, и они там жили. После войны там страшные бои шли. Все раскатали. Из Колпино стреляли. Федоровы построились на Песчанке, у ручья, были Левочкины, Макаровы и Федоровы – три семьи. Ценко вернулся в дом, где сейчас Котиковы живут. Это дом брата его. Звали дядя Федя. Они жили здесь, и тетя Таня с ними была, она за ними ухаживала. Владимира Ивановича жена и дочь погибли. Попал снаряд, и дом сгорел. Они погибли.
В 1946 году начали завод восстанавливать. Видимо, под руководством Ценко. Потом тоже возили кирпич, приходили баржи, машин-то после войны не было. Где-то в 1949-м году уже жили в своем доме. Да, наша река судоходная. Школа была вот здесь, ходили в школу в Никольское. Речку переходили по перемычкам. И дом там стоял на берегу, там жили Ладневы. Наверное, самое тихое место, такая извилина. Ну, конечно, ходили мы по берегу речки. Много нас ходило. Вот Ландграфы были, помню, Манюнины, Юрка был. Жоховы позднее, а потом Васильевы, это вот Васильев дом, где сейчас двухэтажный, Люся Алексеева, Валя Назарова, Широковы, Люся и Рая Борисовы, они тогда на Горке жили.От поселка Бадаево что-то оставалось. Завод там были приличный, что-то стояло, насколько помню. Потом стали его разбирать. На нужды свои, и потом с Чагоды приезжали и разбирали рабочие. Машины были, они жили здесь. Стекольный был завод. Там папа погиб при разборке кирпича. Упал, придавило.А в школе из учителей помню вот Татьяну Александровну, Зинаиду Ильиничну, Тамару Ивановну, Антонину Ивановну Кистеневу. Семен Ульянович был директором, а Анна Алексеевна была завучем в этой школе. Кто еще-то был? Екатерина Григорьевна уже была позднее. А, Антонина Григорьевна Курочкина-Петрова еще была. Она, кстати, и до войны работала. Она из старых учителей, а все остальные-то приехали. Я пошла в школу в 1948-м году. Потом болела еще. И ходила я новую с четвертого по восьмой класс. Я вообще училась восемь классов, так как бы семь, по диплому семь классов закончила. Мне не нравилась математика. Все время сажали цветочки, все кустики сажали, уроки такие были. У школы сажали, наши классы ходили, цветники все делали. Обычно к празднику готовились – стихи читали, а потом физкультура. Ее Вера Ивановна вела, я все время ходила к ней на занятия дополнительно. Как праздник, мы фигуры показывали. Среднее образование получено. В 1959 году я пошла работать на «Сокол». Так и осталась, взяли меня. Я же маленькая. Еще жив мой первый начальник – Борисов Анатолий Михайлович. Я пришла с подружками, там открывался цех эмали, проводки делали там.
Первый день. Познакомились. Он приглашает в кабинет. Подходит и говорит: «Знаете, идите туда, в контрольной ОТК, в эмаль-цехе будете работать». И там так и осталась. Там я отработала прилично, лет тринадцать, а потом перешла в ОТК на первую категорию, и в общей сложности я отработала тридцать пять, из них тринадцать – первой категории. Мой любимый завод, директора хорошо знала, часто меня подвозил, Анатолий Павлович был замечательный директор, Константин Сергеевич тоже. Кроме Обогревова, он был не очень. Константин Сергеевич идет и всегда здоровается.
Мы надеемся, что Вам понравился рассказ. Помогите нам узнать и сохранить истории жизни. Помочь можно здесь
