< Все воспоминания

Васильев Илья Васильевич.

Заставка для - Васильев Илья Васильевич.

Война началась, когда он жил в Гатчине

 

 

Мы сохраняем устную историю. Помочь нам можно здесь.

Я – Васильев Илья Васильевич, родился 9 апреля 1937 года в селе Никольском. Отца звали Васильев Василий Исаевич,  он проживал и родился в доме № 73 по Советскому проспекту, дом существует и сейчас. Мать – Сысоева Лидия Ильинична по отцу, я не знаю, по каким причинам не было у матери и отца одной фамилии. Так получилось. Отец работал на заводе  «Сокол», который тогда назывался «Ленинградский Ульяновский завод», и мать работала в пороховом цехе там же до войны. Дед по отцу  умер в 1964 году. Я, конечно, его знал, у меня есть его фотографии. Он работал тоже на этом   заводе, был кочегаром. А бабушка была родом из Питера. Вот про нее ,  не помню,  в какой семье она родилась. Я как – то несерьезно относился к этому делу в свое время. Не интересовался историей своей семьи, это сейчас только начал выяснять. Бабушка моя была белошвейкой. Они с дедом познакомились и перебрались сюда в Питер. У меня даже есть их фотография 1914 года. У отца братьев и сестер было много.   Были еще старшие сестры-  Вера Исаевна, Василиса Исаевна, и Елена Исаевна. Елена Исаевна умерла лет 15 тому назад в Питере. У нее была тяжелая болезнь, гангрена ноги. А старшая тетушка умерла в 2003 году в Питере. Она была медработником,  в войну была старшим лейтенантом медицинской службы. Прошла путь от Питера до Берлина. У меня есть свидетельство,  ковер, который она привезла оттуда в качестве трофея,  он лежит у меня на даче. Ковер большой размером 6м. на 3м. Она вспоминала, что они  со старшей медсестрой разделили его пополам, иначе его было просто не увезти. Сталин издал в 1945 году : берите, что хотите. Все ,кроме музейных ценностей и брали. Отец участвовал еще в Финской компании, а после той войны остался в армии офицером Я-то его не помню. Что мне было-  три года. В основном мама, или дед с бабушкой мне про него рассказывали .

Дети_0008
1943. Германия. Бабушка Ильи Васильевича – Екатерина Алексеевна

Отец участвовал в лыжном пробеге  Ленинград-Москва. До войны   был организован такой пробег по комсомольской линии. Отец был очень активным товарищем. Он был и комсомольцем, и коммунистом. Почему я и был некрещеный до 1943 года , потом уже меня окрестили в Гатчине. Когда нас немцы стали переселять оттуда, то был пересылочный  пункт в Гатчине. Какое – то время мы ждали, когда нас отправят,  и мать меня там окрестила, хотя отец не разрешал. Но тех, кто  помнит отца,  уже практически никого не осталось в живых. Он записан в книге памяти в военкомате. Помню, как мама вспоминала,  что когда немцы уже подходили  и стали нападать со стороны Саблино, появились первые мотоциклисты. Мы заранее убежали, сначала были в Саблинских пещерах. Потом перебрались куда –то в болота. Долго там мы не смогли быть, потому что не ожидали, что оккупация продлится долго, и не знали методов партизанской войны. Да и не собирались, просто боялись фашистов и убежали, а потом вернулись. Ну а когда вернулись,  нашего дома не было.  Сейчас интернат там  стоит , вот напротив него идет стройка жилых домов, так вот если смотреть  на левое крыло интерната, то там наш бывший дом находился,  где я родился. Так вот, дома нашего не оказалось, он сгорел на  9 –й день после прихода немцев, его сожгли наши летчики. Перед уходом мы все – таки успели кое – что закопать,  ну и в итоге так сохранилось. И поскольку дом сгорел, жить было негде, а бабушка с дедушкой по отцу взяли нас к себе. И мы жили в этом доме, потом подселили к нам немцев 5 человек. Мое воспоминание положительное, многих шокируют такие вещи.  Даже врача одного нашего шокировало, я пошел года два назад к нашему лору, что то ухо заболело , посмотрел у вас ухо плохое, я говорю с детства плохое, мне немцы еще его лечили, он говорит:  Как? Немцы лечили? А я говорю: «А что,  и зубы лечили». Это неприятно его шокировало. Но так было на самом деле. Немцы тоже разные были. Были разные моменты. Надо же нам было жить как- то. Дед устроился к немцам работать. По – нынешнему, он стал подсобным рабочим. Заставили немцы его чистить картошку, а он очистки все складывал, а потом мы из них еду варили. А еще помню, что у деда баня была в хозяйстве. Бани тогда строили вдоль речки, как мне рассказывали и мама и старики. И однажды немцы зашли попариться в нашу баню. Им понравилось. И они стали   ходить к деду в баню каждую неделю. И деду топил ее дровами, а бабушка носила воду. Как они себя дровами обеспечивали,  я не знаю. Но думаю, что пустых домов тогда было достаточно.

Дети_0010
05.03.1941. Василий Исаевич Васильев – отец Ильи Васильевича

А чем мы, пацаны, занимались? Мы в  речке  купались, рыбу ловили, бывали времена. Немцы нас, маленьких ребят, иногда угощали.  Я именно тогда впервые попробовал мармелад, это хорошо помню. Они сидели за столом и обедали. Их четверо было и нас пятеро, вот мы в доме все вместе и были. Дом был 4 метра  на 6.. Они занимали большую комната ,а мы – маленькую,  метра 2 шириной.  И кухня, была без стенок, только от спален отделена занавеской. Я помню,  как они мух стреляли из пистолета.  Сидит муха, а они тоже под мухой, и стреляли по стенам – мух били. И один солдат мармеладку  мне дал просто так.   Но мы с ними за одним столом   не ели.  Нет,  конечно.Вы сами понимаете,  кто пошел на линию фронта на восточный фронт –  только рабочие. А кто пошел в офицеры? А ведь что такое СС?   Это были как охранные отряды, гестапо, немецкая тайная полиции- они в тылу воевали с мирными жителями. А на линию фронта шли только рабочие! Солдаты были оторваны от семьи, а потом нам стало известно, что они воевали, не зная, за что! Приказали,  вот и воюют. Так что жили мы в таких условиях. Помню, как бабушка ругала их, они отобедают и мягко говоря, начинают портить воздух. Бабушка естественно на них с поварешкой. Переводчик объяснил,  что естественная нужна. Ну,  так выйди за дверь, нет! Не знаю,  по какой причине они нас стали угонять в Германию. Немцы предлагали машину на семью. Грузовую машину, везите, что хотите. Конечно,  многие отказались, и мои родители тоже   отказались. Неизвестно, куда повезут, здесь- то на родине. Потом пошла вскоре вторая волна,  многие тоже отказались. Потом пошла третья волна, тут уже немцы гнали подчистую, никого желания и не спрашивали. Здесь уже одну машину давали,  но уже на 3 – 4 семьи. Это был август 1943 года. Это я хорошо помню. Уже далеко были наши, в Питере. Вот сейчас стоит у рынка стоит памятник стела, там есть карта , линия обороны, конца  1943 года. Так линия фронта, если посмотреть,  проходила напрямую в нескольких километрах отсюда. Фронт совсем был рядом.

Так вот нас и повезли. Сначала на грузовой машине отвезли в Гатчинский район, в Миньково. Я всю жизнь потом туда хотел съездить, не знаю почему. Там был пересылочный пункт  или сборный пункт. Кто там у немцев был, не знаю, но почему – то застряли мы там. Я помню такие моменты, как  немцы водили мать на работу в лес, а она нас брала с собой. Вот это я хорошо помню, как кукушка была, как я там землянику собирал. Там деревня какая – то была,  пустили нас в какой-то дом, и там мы некоторое время  жили. Но там мы были недолго, а потом погрузили нас в вагоны и повезли. Народу в вагонах много было.  Ну, конечно, везли нас не в спальном вагоне, а в теплушках, тащили на запад дальше. И попали мы в город Укмерге , это где-то в  Литве. Там,  в этом городе, куда нас привезли, остановили на вокзале, выгрузили, построили колонной. Оказывается, немцы стали нас продавать в рабство или на работу помещикам литовским предлагать. И вот мы попали туда; моя мать со мной и ее родная сестра Татьяна Кутузова, а у нее было трое детей. И взяла нас помещица, по фамилии Риколите и повезла в свое имение Якшишки .Привезла нас на лошадях, автобусов тогда еще не было. Когда нас угоняли   в  Литву, мы  взяли то, что у нас осталось и было  выкопано  из- под сгоревшего дома. Ковры, белье, швейная машинка. Немцы разрешили  это с собой взять, мы привезли в Литву это. Я подробности не помню,  но литовцы впервые увидели у нас патефон. Ну, я не знаю,  как вам объяснить удивление, Со слов матери, они впервые увидели у нас самовар. Они решили, что воду надо заливать туда,  где уголь засыпают, и взялись заливать туда воду.

Дети_0011
1934.Васильев Исаевич Васильевич Сысоев Павел Ильич – друг отца

Мама рассказывала,  когда нас привезли, нас стали щупать и  гладить по головам, а когда перевели,  то сказали, что они щупали, пытаясь понять, нет ли у нас рогов. Потому что литовцам внушили,  что у большевиков рога, и они стали щупать, проверять. Потом убедились, что мы люди такие же,  как они.  Мы жили в хорошем доме.  Эта помещица привезли нас в свой большой дом, и мы так жили. Встретила она нас неплохо. Моя жена говорит: «Ты никому не рассказывай, как вас встречали!». А чего не рассказывать, если так оно и было. Бидон молока выставила, барана зарезала и хлеба дала. Ее работники высказывали ей свое недовольство. А она велела молчать им. «Я,-  говорит, -знаю, чего  они  натерпелись, пусть поедят с дороги». Они, кстати, все неплохо жили. У этой помещицы была своя крахмальная фабрика. Все на ней приводилось в движение паровым локомотивом. Она была прогрессивной хозяйкой, хотя ей было всего 18 лет. Родители ее в Польше были. У нее тогда уже был свой локомобиль. Мама там работала на сельхозработах. Не знаю,  платили ей или нет,  не помню, но на голод мы не жаловались. У хозяйки был сад большой, в котором мы с двоюродным братом Федей лазали. Старший брат, Володя Кутузов,   там варил самогонку с местными парнями Мне тогда  было семь лет, восьмой шел, и я , конечно, не работал. Хозяйка относилась к нам доброжелательно. Ну,  во всяком случае,  в конце 1944 года она нас  раза два отстаивала,  чтобы нас не отправляли в Германию. А так были немцы, приходили и жили там. И мама вспоминала, что  она несколько раз отстаивала, а потом, видимо,  уже не могла. Немцы категорически приказали угонять нас  в Германии.

И вот повезли нас дальше. На чем и как в памяти не отложилось, но помню,  что мы застряли в Паневежисе. Это где то в районе Литовской границы. Где там жили,  не помню. Знаю,  что старший брат работал, согнали на строительство аэродрома. Я тоже ходил к нему как -то. Помню, наши пленные делали самолетики нам,  а мы им кусок хлеба давали. Немцы  уже снисходительно относились к этому, видимо, понимали, что самим уже скоро конец. Нас потом  гнали дальше, но уже у самой польской границы, бросили нас немцы и  бежали без оглядки. Это шел  1944 год. Как мама говорила, нас бросили на самой границе. Я забыл спросить,  как. Ну вот, там ,в Польше, образовался совхоз из таких же, как и мы, ну и мать, естественно, там работала. Я помню,  раскулачивание было, матери курица досталась  – остатки от этого поместья. Мать поступила работать в детский сад. Мы там жили  с 1945-1948 года. А в Никольское не возвращались, потому что нам сообщили,  что дома вашего нет, половины Никольского нет, жить негде. А в Питер нас и не пустили бы. Мы жили какое- то время   до войны в Питере, и я помню,  отец, отступая со своей батареей,  попал в Питер,  перед блокадой. Мама рассказывала,  что он выселил нас оттуда к деду с бабой. Он говорил, что нам в Питере будет плохо!, и нас перевез в Никольское. Я помню,  как мы уезжали. Ворота были слева, это я помню. Мы ехали до Поповки, а здесь ходил местный поезд. Была железная дорога, которую сейчас засыпают, остатки моста недавно разрушили. Он был металлический,  а опоры сохранились, в этом году их (опоры) разобрали. Была там железная дорога, сразу за мостом был вокзал. Помню, как мы здесь выгрузились, а дальше плохо помню.Вот почему мы сюда и не приезжали. Тетушка,  мамина сестра,  вот она нам и написала, что в Питер нас не пустят, а в Никольском делать нечего. Поэтому мы до 1948 года Якшишках  жили. В сорок пятом  году  , по -моему, я пошел в первый класс.

Дети_0014
Сысоева Лидия Ильинична- мать Ильи Васильевича 1945 год

Восемь лет мне было, три года отучился.  Трудно вспомнить, но то,  что я стоял в углу на коленях и на горохе, это я помню. Потом, когда переехали, как раз напротив детского сада. Вот здесь улица идет,  дом стоит в низочке,  а напротив школа № 3. В 1948 году я окончил 4 класс . Более того, из Питера туда к нам приезжали братья и сыновья тети Клавы. Литва была страной сельскохозяйственной,  да и не очень немцами разрушена. А потом начались неприятности. Вы помните. Наверное, фильм «Никто не хотел умирать». Я этих товарищей видел, литовских партизан, рядом стоял. Вот на этом дворе (на снимке) , они при мне расстреляли двух собак, не знаю почему. У них клички были Дужа и Бокса. Было собрание, а собаки прибежали. Еще были хозяйские собаки,  ну вот они их и расстреляли их  при мне. Они нам приказали  за 24 часа убраться, и мы убрались.Там жили все литовцы, а из русских жили только наши две семьи. Мы взяли телеги, погрузили все, что было,  и поехали.

И вот так мы вернулись  в Никольское. В Питер нас не пустили, на завод «Сокол» не взяли – враги народа. Раз были под немцами, значит враги. На военный завод не взяли работать. Я в этом деле тоже пострадал. Вы допустили немцев до Питера, а я чем я виноват? Мне было всего 7 лет. Но приказ есть приказ. Мой отец в Питере погиб. Он был командиром батареи, служил в тяжелой артиллерии. Модель его орудия в музее есть . Я из этой газеты узнал, где он служил. Там была опубликована статья про командира полка, где служил мой отец. Вот  эта статья: «Залп в тишине». Я тогда познакомился с полковником Николай Петровичем,  он был командиром 14 полка. А я узнал, что он работает в артиллерийском музее. Я пошел к нему и говорю: «Я такой- то!» «Пошли , »- говорит. Показывает потом мне большой стенд. «Вот ваш отец»,- говорит. Вот так я с ним и познакомился. Я его возил потом на кладбище к своему отцу, его похоронили на Волковском кладбише. Погиб он на своей батарее. 4 декабря 1942 года, он погиб во время обстрела, во время боя. Ну а потом, он мне много чего рассказывал. Ну, в общем, вы и так знаете,  какая у нас  бедность была. Если у немцев было боеприпасов столько, сколько хотели, то у нас в конце 1942 года два снаряда было на орудие в сутки. И стреляли по разрешению Сталина. Ну, или, по крайней мере,  командующего фронтом. Нечем было стрелять. А как раз тогда было торжество, по какому-то случаю, и они устроили немцам погром. Ну а потом мы вернулись, может,  помните, стояли два деревянных здания. Западную улицу знаете напротив этого дома стояли два здания, бывшие бараки, они типичные были. Здесь стояли на этом участке, длинные двухэтажные, квартир 40, наверное. Коридор внизу и наверху, налево и направо – комнаты. Вот мы учились: в одном куске- остатке этого здания была школа, а в другом медпункт. Вот в этой школе мы и учились Комната было забита, там сидело, может, человек 30 .

После войны  в Никольском трудно было жить. Мать работала на стройке, строила  одноэтажные дома. А еще я хорошо помню кладбище, где немцы  похоронены были. Я занимался раскопками. Мы, пацаны, ради интереса раскапывали  могилы. У немцев качественные вещи были, даже после того, как в земле пролежали несколько лет, все равно не портились.

У немцев был такой ритуал: солдат закапывали без гробов, просто так, в чем был. Но сверху обязательно березовый крест ставили и больше ничего. Только писали: солдат такой- то или рядовой, офицеров отдельно хоронили. И обязательно у каждого покойника,  был он награжден,  или нет при жизни,  но на березовом кресте был железный крест. Солдатская награда. Обязательно крест и каска сверху.   У немцев все было аккуратно, четко. После войны мы раскапывали, тогда уже ничего не было. Одни кости были. Что хорошее было в могиле – брали, я пару ремней откопал. Нас больше интересовали патроны, оружие. Была винтовка, автомат, патроны я не считал, порох был. Где сейчас стоят ларьки перед спуском, раньше были яблони, и там было кладбище немецкое. Там,  где  магазин «Полушка», при немцах раньше был клуб,  а там, где церковь деревянная,  там было футбольное поле. Я этого поля  не помню, мне мама рассказывала. А где была немецкая комендатура,  я хорошо помню.

Дети_0016
Васильева Вера Исаевна – тетя Ильи Васильевича Июнь 1926 год

Из-за оружия, которое мальчишки искали, кому руки отрывало, кому ноги, кто на кладбище попал. Я не баловался, снаряды не разбирал. А вот здесь,  когда мы жили в деревянном доме, буквально за речкой, около железной дороги было две воронки. Видимо, авиабомбы большие упали рядышком. Ну что мы, ребятишки,  ходим мимо, камушек  кто-то  бросил, прыгали камушки по воде. И смотрим,  в одной воронки вода прозрачная, а в другой- почему-то ядовито желтого цвета. Почему –  не задавались вопросом. После войны,  до 1965 -1966 года ходили саперы, откапывали, много взрывчатки находили.  И  мы уже знали,  что каждый день, ровно в 5 часов вечера  саперы  то,  что находили,  собирали кучей и в отдаленном месте взрывали. Взрывы были сильные. Но мы уже привыкли все, открывали окна, чтобы стекла не вышибло.  И вот однажды саперы залезли в эту воронку, которые были залиты водой и вытащили оттуда ящик. Ящик был большой.  И они оставили этот ящик сушиться,  чтобы его легче было взорвать, и он усох. На другой день от ящика осталась одна коробка. Остальное все по карманам, и я в том числе.  У меня  тоже были шашки спрятаны. Я все это запрятал в траву, а потом кто-то забрал, либо саперы нашли. Перед домом спрятал, пошел проверять,  а там нет. А из винтовки я не стрелял, из автомата тоже, все ржавые были. Около приюта, где было кладбище немецкое, посадили яблони. Туда, где был приют,  мама мне рассказывала, приезжала немецкая делегация в поисках немецких захоронений.  Мама моя узнала об этом, но поздно . Они уже уехали. А подруги ей говорят,  что мы тебя искали, а тебя не было дома. Моя мама очень лояльно относилась к этому делу, к захоронениям. Ну, погибли немцы, что делать. Моя мама  знала,  где кладбища, и я помню,  со времен войны помню.  Со стороны матери много родственников было. Дядя Паша,  он второй по рождению, тетя Катя Акатова –  старшая дочь, она 1898 года рождения. Потом дядя Павел, потом дядя Саша, дядя Петя и дядя Боря. Он 1916 года рождения,  мать 1914 года рождения.  Пять сыновей, было их двенадцать, выжило до войны трое

А дед один кормил. Он был крестьянин, середняк, и мой отец его раскулачивал вместе со своим товарищем. Мама рассказывала, что  все работали. Мы с детства привыкли работать. У деда было две лошади, как она рассказывала, две коровы, овцы, свиньи, куры были. Все работали, если на покос, значит все идем на покос, причем у деда был свой участок леса , свой участок пашни, свой участок луга, где он траву косил, и никто не имел права залезть туда. Если влезешь, то частная собственность, стреляем без предупреждения. Я могу много таких примеров привести. Дед, чтобы прожить , деньги как -то заработать, пилил на своем участке дрова и отвозил в Питер продавать, сено возил,  продавал. На эти деньги жили. В основном занимались сельским хозяйством. Ну, а  потом старшие пошли работать на завод. В основном,  работали все на заводе «Сокол». Дед по отцу рассказывал, когда я приезжал уже после армии, уже работал. Как-то сидим, ужинаем. « Ну,- спрашивает, – скажи,  внучок,  как тебе живется при Советской власти?» Это был примерно 1962 год. Я говорю: « Нормально, хорошо живем». «Да ну? Вот бабушка,  как пойдет в магазин, так стоит в очереди,  то за тем, то за другим!». Я говорю: «Интересно, а как при вас было?» «У нас,- говорит, -было проще. Вечером перед уходом на смену мне бабушка составляет список,  что нужно приобрести . Я прихожу к проходной, там стоит специальный человек. Он спрашивает: «Тебе что?» Даешь список. Он говорит: «У вас тут написано «икра». Сегодня не будет, а завтра привезем. Так что извините!» Иду со смены,мне  вручают пакет. Приношу домой и отдаю. И так же могу заказать одежду. И обувался и одевался на заводе. Не нравится – поменяли. А дальше, в конце месяца прихожу в контору. Я такой-то  заработал столько-то, наел столько- то, оделся на столько-то. «И куда тебе, наличными или на книжку?» Жду команды от бабушки, столько- то на книжку, остальное наличными. «Мы,- говорит,  в очереди не стояли. И магазинов не было практически!» Это было до революции. А дед у меня,  по- моему, – ровесник Сталина. Да,  они в  1880 году родились, потому что, когда дед умер в 1964 году,  ему было 84 года. А вот остальные родственники  по материнской линии все прошли войны, все выжили, кроме моего отца. Все остались работать здесь.

Дети_0024
Илья Васильевич в армии 1960 год

Помню, как умер Сталин, но смутно. Я знаю,  что меня где- то в районе Тосно сняли с поезда. Тогда все рвались на похороны к Сталину.  В Москву. Я помню,  что в вагон я сел,  на чем- то висел. Потому что все было забито, крыша забита, вагон забит. Вот примерно так и ехали. Ну и где- то в районе Тосно всех поснимали и вернули обратно. Только спрашивали,  где кто выходит, на какой станции. И вернули обратно. Ревели здорово. Это я помню. Я уже упомянул, что в Питер нас не пустили. Маму на завод на работу не взяли. Врагами народа нас считали. Когда я в армии служил, а я служил здесь же в Питере в артиллерии зенитной , то был зам. взводного – начальник .И вот нас в 1960 году стали перевооружать ,и когда вынесли список, я смотрю, а- меня в списке нет. Я спрашиваю:  «В чем дело?» И мне говорят: «Ты был в оккупации? Угоняли тебя? Больше сказать ничего не можем!» «Но я то,- говорю – при чем!» Я ходил в школу в Саблино. А после 8 – ми классов я был в гостях у тетушки в Питере. Она жила на Моховой в доме № 7. А там был техникум,  недавно открывшийся. На углу Моховой был этот техникум. Она мне говорит: «Попробуй,  сходи, может и получится поступить». Я очень хотел в арктическое училище поступить. Потому что старший брат, который жил в Питере на 5- ой Советской улице, учился в мореходке, мы тогда все увлекались морем. Вот я и потянулся туда. Поехал туда и документы подавал уже.  Сдал экзамены и в 1953 году  я поступил, в 1957 году окончил его и был распределен на завод военный.  Мы его называли завод 206.  «Сокол» был  52-ой, а он был 206-ой. В основном делали аппаратуру для военно – морского флот, для лодок подводных. И я по этой специальности отработал все 40 лет.

Мы надеемся, что Вам понравился рассказ. Помогите нам  узнать и сохранить  истории  жизни. Помочь можно здесь 

 

 

Фото

Нас поддерживают

ЛООО СП «Центр женских инициатив»
Ленинградская область, г. Тосно, ул. Боярова, д. 16а
Телефон/факс: +7-813-61-3-23-05
Email: wic06@narod.ru

Добавить свою историю

Хотите стать частью проекта и поделиться семейными историями и воспоминаниями о войне и военных годах?

Прислать историю