< Все воспоминания

Кутузова Валентина Ивановна

Заставка для - Кутузова Валентина Ивановна

Война началась , когда она жила в Любани.

Говорит Кутузова Валентина Ивановна

Мы сохраняем устную историю. Помочь нам можно здесь.

Я родилась в Любани 8 октября 1937 года. Мама была счетоводом, работала где-то в Ленинграде. Жили мы в доме бабушки и дедушки, дом был на два входа, а на втором этаже была еще одна квартира, которую мы сдавали. Мы жили на Ленинградской улице за переездом, там сейчас стоят большие липы. Это был когда-то участок, а за участком был большущий лес.

6
Кутузовой (Нечаевой) Валентине Ивановне 9 месяцев, 1937 г.

Я помню, что до войны у мамы семья была большая. Родители у неё погибли в Ленинграде: под трамвай оба попали. У них остались семеро детей, и выживали они кто как. Старший брат их обобрал. А до этого жили они достаточно хорошо: дедушка был на железной дороге бухгалтером, бабушка не работала, была безграмотная. Держали домработницу, была у них одна корова.
До войны к нам часто приезжала мамина старшая сестра, она в Ленинграде замужем была. Были у неё два сына: один приемный, а второй родной, и этих сыновей она оставляла в Любани. Мой папа в 1938 году умер, он был машинистом на паровозе. Дядя был тоже машинистом на паровозе. Две сестры мамины, младшая и постарше мамы, тоже жили здесь, в Любани.
Один из братьев погиб, поскольку обобрал дядька-то их всех, есть-то им было нечего, тот голодал. Он ездил на крыше вагона, и его Обуховским мостом убило. А ещё была самая младшая сестрёнка Нина, ей десять лет было, когда она умерла от дизентерии.

1
Отец Кутузовой (Нечаевой) Валентины Ивановны – Нечаев Иван Николаевич

Помню, как началась война. В один прекрасный день мы сидели на откосе напротив дома у железной дороги, мама то ли вышивала, то ли шила руками, я не помню, но что-то с иголкой связано было. И вдруг слышу: летят низко самолеты, и все кричат: «Война! Война! Война!». Стали бомбить. Вот так я запомнила первый день войны. Потом были налеты на Любань, и мы убегали за Ленинский погост, к Бородулино. Там были какие-то поля картофельные, мы по бороздам ползли. Помню, женщину ранило – клок бедра вырвало. И день жаркий такой был.

3
Мать Кутузовой (Нечаевой) Валентины Ивановны – Нечаева Варвара Владимировна

Потом немцы поселились в нашем доме. Помню, как они приволокли убитого лося, разделывали у нас во дворе. Дом был поделен: у нас была своя комната, а столовая была для всех. Помню, как мы пошли с мамой на рынок. Там продавали все: сено, дрова, ягоды, мясо. Я у мамы всегда просила малины, а она мне покупала чернику, и я все время из-за этого плакала. Мама же мне объясняла, что в малине много червей. Подошли мы к одной бабуле, которая продавала цыплят, у неё оставался один петух. Петух такой красивый был, небольшой еще. Я у мамы все просила: «Купи петуха!» И мама мне этого петуха купила. Он жил у нас на чердаке и все время кукарекал! А когда подрос, немцы сожрали его. И нас потом выгнали из собственного дома. Мы потом жили на Загородном шоссе, где-то от речки недалеко. Мама работала: её заставляли то стирать, то за ягодами увозили на машинах. Помню, маме за стирку то буханку хлеба принесут, то другие гостинцы. На Новый год принесли какие-то такие складные елочки блестящие на подставочках, свечечки были на подставках, какие-то угощения. Ну а другие немцы и щелбана тебе отвесят хорошего.

12
Кутузова (Нечаева) Валентина Ивановна, фотография с немецкого паспорта

Мой муж Юра рассказывал, что у его матери во время войны двое детей умерли от голода. Где-то за Круговой улицей был посеян овес, так нам не давали даже колосков собирать. А потом я плохо что-то помню. Когда немцы начали отступать, нас стали увозить. И когда в вагоны нас погрузили всех, уже стемнело, и люди кричали: «Любань горит! Любань горит!». В общем, в этом пожаре наш дом на Ленинградской улице сгорел.
И вот мы на пути в Латвию. Привезли нас деревню Пустошка. Мы там несколько дней находились. Запомнились мне их странные дома. У некоторых домов крыльца не было, а вместо крыльца – валуны. По этим валунам в дом и забирались. Домик небольшой был. А потом нас повезли дальше. На конечное место нас привезли уже вечером поздним, шел дождь. Латыши встречали нас с телегами. И хозяева выбирали себе рабочих. Мы сначала попали к очень хорошему хозяину. Его звали Трапон Юлий. Он очень хороший дядька был, ещё до революции жил в Петербурге и играл на скрипке в Мариинском театре, жена у него первая была русская. Не знаю, разошлись ли они или нет. У него харчевня была на шоссе небольшом, узком – Псков-Рига. В харчевне работала тоже русская женщина, но она давно жила там. Подавала все как официантка, и наш хозяин потом на ней женился. Она была намного младше его. У хозяина был сын от первой жены, две девочки приемные, а своих детей у них долго не было.

15
Колхоз «Пятилетка» Лужский р-н, дер. Берег, 1956 год. Кутузова (Нечаева) Валентина Ивановна
14
Колхоз «Пятилетка» Лужский р-н, дер. Берег, 1956 год. Кутузова (Нечаева) Валентина Ивановна

Потом мама была отдана другому хозяину. Тот был, как враг: он бил маму плеткой и все спрашивал: «Где ты, дура такая, родилась и выросла, что не умеешь корову доить?!». И были там военнопленные. А невестка у хозяина была очень хорошая женщина. А его сын, это я потом когда-то узнала, перешел на русскую сторону. Так вот невестка этого деда утром встанет пораньше и маме, уходившей пасти скот, корзиночку соберет: хлеба серого ячменного, масла, яичек, молока. Все это снесет в поле и под кустом поставит – и мы были всегда сыты там. Потом когда стали уже русские наступать, мы перебрались в другой хутор почему-то. Там тоже хозяин был очень злой. А когда русские пришли, Трапон, бывший наш хозяин, взял нашу маму работать счетоводом в лесничество, где и сам работал. Мы жили в двухэтажном доме с одними русскими. Мы жили в одной комнате три семьи. Родителей отправят работать, а есть нам нечего. Я к тому времени уже очень хорошо разговаривала по-латышски, меня никто не различал, что я русская. И мы с девочкой Ниной ходили побираться по хуторам. Хутора там стоят по пять, по три километра друг от друга. И мне всегда хорошо подавали, например, картошки, кусок хлеба, иной раз дадут очистки и корки. В общем, вот так вот мы жили. А потом уже Трапон маму забрал на свой хутор . Там мы поселились во времянке, где были две комнатки небольшие и кухня. Мама стала работать в их колхозе. Я пошла в школу в Латвии 8 октября 1948 года.

13
Кутузова (Нечаева) Валентина Ивановна, 13,5 лет г. Апе, 1951 г.

В Латвии у нас была учительница Эльза Ивановна Усинцева, она из латышей, но они были репрессированы, и семья их была в Сибири. После войны там она вышла замуж. Не знаю, по какой причине у неё муж умер, и она вернулась с двумя девочками в Латвию. Старшая дочь Неля со мной в классе училась, а Фаинка- помладше была. Эльза Ивановна преподавала латышский и немецкий. Мы в ней души не чаяли. Когда ей исполнилось двадцать девять лет, она вела урок. А я все смотрела на неё и думала: «Двадцать девять лет, какая старая».
Потом у нас была Марья Васильевна Гавар, она преподавал литературу, русский. Мы неплохо учились, в классах не было отстающих. И там я проучилась шесть классов. А в 1953 году я окончила шестой класс, мы собрались и вернулись сюда в Любань.
Приехали, а тут тоже ничего нет. Снимали комнату на Железнодорожной улице. Мы долго там снимали, потом переехали, я ещё все в школу ходила на Радищева. Я закончила семь классов. А в восьмой одну четверть не доходила. Сдружилась вот с Римкой Тарасовой, потом такая была Валя Бурова. Короче говоря, они не стали учиться, и я не стала учиться. Пошла я работать в Ленинград на Фарфоровский завод. Сначала работала чернорабочей, потом я выучилась на токаря-револьверщика. В 1958 году я вышла замуж за Юру. Потом ушла на Московскую товарную станцию работать весовщиком. Потом я перебралась сюда в Любань, немножко работала в ресторане чернорабочей: картошку чистила, кастрюли мыла. А потом я устроилась на Ижорский завод. Муж Юра туда устроился: он сдал экзамены на помощника машиниста и меня туда перетащил. Потом оттуда я ушла уже в художественные промыслы, а с пятидесяти лет не работала.

7
Хозяин хутора Юлий Яковлевич Трапан.

В Любани церковь во время войны работала, мама водила нас в церковь. Почему-то я на всю жизнь запомнила тот резной пол красивый и батюшку. Я не помню, сколько ему лет было, у него такая красивая темно-зеленая ряса была, и он меня исповедовал. Накрыл этой рясой и спрашивает: «Маму слушаешься? Язык показываешь? Дерешься ли с кем?» А когда вернулись, церковь уже была разбита. Вокзал был восстановлен, и все поезда ,вплоть до «Красной стрелы», останавливались. При входе был зал, столики мраморные стояли. Паровозы останавливались, снабжали их углем и водой. Депо работало, не все, но работало, паровозы тоже ремонтировали. Мост через железную дорогу уже в 1953 году был восстановлен.

Мы надеемся, что Вам понравился рассказ. Помогите нам  узнать и сохранить   истории   жизни. Помочь можно здесь

Фото

Нас поддерживают

ЛООО СП «Центр женских инициатив»
Ленинградская область, г. Тосно, ул. Боярова, д. 16а
Телефон/факс: +7-813-61-3-23-05
Email: wic06@narod.ru

Добавить свою историю

Хотите стать частью проекта и поделиться семейными историями и воспоминаниями о войне и военных годах?

Прислать историю