Мы сохраняем устную историю. Помочь нам можно здесь.
Я, Валентина Ивановна Королева, родилась в Никольском в 1941-м году 21 июля. В Казанскую, в большой праздник родилась. Меня назвали Валентина в честь первой дочери мамы, она рано умерла. Говорят, нельзя, но меня так назвали. Говорят, это греческое имя, переводится, как «здоровая». Оказывается, здоровья-то не, но вот тяну. Скоро уже будет семьдесят восемь лет. Жили мы в деревне Захожье около Никольского. Была раньше такая деревня большая. Маму звали Анна Михайловна Королева, отца звали Иван Яковлевич Королев. Был свой дом. Брат Николай у меня был 1928 года рождения, еще один – Александр. Не знаю, живой или нет. Они с братом уехали в 1952-м году на целину. Брат Николай вернулся, а Саша остался. Потом он жил в Киргизии, женился. До 1972 года переписывались, а потом следы его затерялись.
Про войну я не помню многого. Что-то расскажу по рассказам Николая старшего. Было лето, август месяц, 1941-й год. Люди были на улице, лето было, тепло. И увидели – на мотоциклах едут. Думали, что на мотоциклах едут пожарные. Думали, что в деревне случился пожар. А это оказалось, что едут немцы. У нас был новый дом, и немцы сразу к нам. Организовали как бы комендатуру. А отец носил бороду, носил хромовые сапоги и носил такие брюки галифе синие с красной полоской. Его немец вытащил на улицу, поставил к окну и стал жечь зажигалкой бороду. А отец чего – молодой! Вырвался и схватил топор. А что с топором сделаешь-то? Мама у нас шустрая была. Встала между немцем и отцом. Ну, еще немец добрый оказался. Нас просто выкинули – и все. И вот с Захожья нас гнали. Мне два года было, я не помню этого. Нас гнали, стрельба была, маму ранило в ногу. Коля говорит, ты вывалилась с коляски. Всю деревню гнали со всеми жителями до Прибалтики. И вот нас пригнали в Прибалтику, это старший брат говорил. И семью разорвали, старшему Коле было четырнадцать лет, он 1928 года рождения. Его к одному хозяину, а мы были у другого – я и Саша. Отец с матерью у одного, а Николай был у другого. И Николая другой хозяин отправил в Германию. Николай был в Германии. А мы до 1944 года были в Прибалтике.
У меня мама рано умерла, мне было 10 лет. Мне было десять лет, а мамы уже не было. Онкология была, лечили от сердца, у нее было больное сердце, онкология. Сестра родилась в оккупации. Она 1943 года. Уже тоже нет в живых. Считали предателями тех, кто попал в плен, кто был в оккупации. Николай говорил, что они работали на заводе – и все.
Нас освободили, и мы приехали в Саблино. Есть такая дача Липская. Здесь до революции жили помещики. Липский, Копейкина дача и Маркова дача. Вот отец с мамой приехали на Липскую дачу. И там отец нашел домик, этот домик был для охотников у помещика. Там была комната и кухонька, мы вот в этом доме и жили. Меня в школу отец возил на санках. У меня же ноги больные были. В школе меня нормально принимали и учителя очень любили, никто не обзывался. Была у нас здесь деревянная школа на Зеленой. Одну учительницу звали Анна Михайловна Полямская, а вторая вела математику – Валентина Рощина, а отчество не помню. Мою первую учительницу звали Криволапова Наталья Алексеевна. Все были добрые, хорошие. Никогда конфликтов не было, а Валентина Рощина, забыла отчество, она даже вставать мне не разрешала, когда приветствуют учителя. Вообще все были добрые. Вот сейчас гляжу на молодежь и удивляюсь. Мама не работала. У нас было большое хозяйство, у нас была корова, теленок, поросенок, куры. Надо же было тогда сдавать молоко, мама ездила в город, у нее были свои клиенты, и продавала молоко. Папа работал вначале заведующим дровяного склада, а дальше я не помню. Ничего не помню, потому что было столько забот, у нас был большой огород – пятнадцать соток. Хотя у меня были ноги больные, я сделала операцию, мы сами все это обрабатывали. У нас все было: картошка, все овощи, ягоды – все было, и все надо было делать, старшие уехали, мама умерла. Мы одни с отцом. И сестренка была Галя. Потом у меня папа женился, не помню, в каком году, в пятьдесят каком-то. Ну, потом выгнал, потому что так получилось. У меня знакомая говорит: «Мачеха хорошая?» А я говорю: «А ты жила с мачехой? Вот когда поживешь, узнаешь». Она не била, отбирала продукты. Притащила всю свою семью – и мать, и сестру. Я помню чемодан такой большой был у нее черный, на замок закрытый. Отец увидел и потом выгнал.
Саблино, 1950 й год
Я жила там до 1969 года. Отец умер тоже в 1969-м году, Николай с Сашей уехали на целину. Восемь классов я закончила. Потом в 1969-м году, когда обвалился дом, мне некуда было деваться. Я поехала в Тосно, в соцзащиту. Увидела объявление, что есть техникум на соцобеспечении в Северской. И я туда влезла. Училась там три года. По специальности «бухгалтер». Зря туда сунулась. Был техникум рядом в Ленинграде на Растанной. Там лучше были профессии – и переплетчика. Так что всего хлебанула. И я не знала, что столько доживу, у меня все рано ушли. Жилье не давали. Сто лет стояла-стояла. Я собралась и уехала, а что делать. С техникума приехала – и некуда деваться. А вообще много у меня попадалось на пути добрых людей.
