< Все воспоминания

Ермолаева Людмила Андреевна

Заставка для - Ермолаева Людмила Андреевна

Война началась , когда она жила в Ленинграде.

Мы сохраняем устную историю. Помочь нам можно здесь.

Я, Ермолаева Людмила Андреевна, родилась 5 сентября 1931 года. Нас в семье было четверо: отец, мать, брат и я. Мама не работала, а папа – на заводе, специальность не помню. Мы жили на Среднем проспекте Васильевского острова.

У нас была комната. Кухня была общая, ванны не было. Мать зарабатывала на дому – перчатки шила. Как производство, временно была оформлена. Ничего жили мы. Продукты все были, магазин рядом, рынок рядом. Мать утром вставала и шла на рынок, мясо только с рынка покупала, в магазине не брала. В Ярославле дом был бабушкин. Потом на Мге купили дачу на двоих: бабушка с дочкой и наша половина. Мы с братом там все время отдыхали. Потом Мга сгорела во время войны, наш дом сгорел.

Мать Людмилы Андреевна

Как началась война, я не помню. Все время бегали в бомбоубежище: как тревога, мы бежали прятаться. Радио было, наверное, потому что объявляли по нему. Недалеко от нас стоял сарай. И все бегали в красный уголок – это и было бомбоубежище. В школу ходила до войны. А потом закрыто было все. В начале войны школы еще работали, а потом нет. Мама слегла и всю блокаду болела. И брат слег. Папу призвали на фронт. Мы хотели уезжать. Наши родственники все уехали в деревню в дом в Ярославской области. А брат: «Умру, но не уеду из Ленинграда». Брату было 17 лет. Он слег – и все. Хлеба-то давали 250 граммов. А те, кто уехал в Ярославль, все остались живы: двоюродная сестра моя с матерью и братом уехала из Ленинграда. Вернулась она в Ригу, так там и живет. А брат сейчас в Германии живет, он младше меня. И вторая, брата маминого дочь, тоже уехала в Ярославль. Дом там был хороший, большой. Мы туда каждое лето ездили отдыхать. Нам давали карточки, я покупала хлеб на неделю вперед. Продуктов не давали. В столовых давали суп гороховый и все. Общественный транспорт стоял. Если умирающие были, то их в больницу, а кто дома умирал – родственники из дома вывозил сами.

Людмила Андреевна 1950 год

 Соседи помогали. Соберется молодежь, и на Смоленское кладбище везет трупы. Отец приносил нам что-то. Он служил недалеко от Ленинграда, за Нарвскими воротами. Дома мы ничего не делали. Я в магазин за хлебом и на Неву за водой ходила. Соли тоже не было. Опилки были в хлебе. А воду брали на Неве: от Васильевского острова это еще не так далеко, а как остальные брали воду – не знаю. Бидончик принесу, а что этот бидончик – помыться нечем. Я даже не помню, убирали комнату или нет. Кто убирал? Никто. Мама с братом свалились оба, причем меня кормили. Принесу кусок хлеба: «Да мы не хотим!» А чего не хотят? Потом брат попал в больницу. Я к нему ходила, он не ел, мне все оставлял. К матери не ходила уже, очень далеко лежала – на 14-й линии в больнице. Видела соседей, спрашивали: «Как живешь?» «Да ничего!» У соседки дочь тоже выжила. Уезжали многие, рядом комната была, оттуда уехали тоже. Я не видела ни одного дома разрушенного в нашем районе. Никуда мы не ходили больше, трамваи стояли. Видим, что идет человек, упал – и все. Умирали на улице. Стулья были, ломали их и топили печку. Газа тоже не было в то время. Топить тоже надо было, чайник кипятили. А потом и талоны какие-то, вроде, давали. В столовой тоже давали суп, а больше ничего. Ну, отец принесет суп, который им давали. Мать, вроде, 21 января умерла, точно не помню. Больница сама ее похоронила и брата тоже. Тех, кто умер дома, мы собирались и везли на кладбище. Хоронили в общие могилы, но чистые могилы, ухаживают сейчас за ними. На Смоленском кладбище стоит памятник и все подписано, кто в каком ряду. Я давно уже там была. Кладбище хорошо убрано. Помню, кот был такой черный, у брата друг попросил кошку, съел ее. Животных ели – собак и кошек. У нас в подъезде все умерли. Только соседка осталась, может, уезжала потом. Разговаривали, у нее дочка такая же, как и я, была и сын. Но про сына не спросила, а мужа ее не помню. Соседи многие умерли, кто уехал. Кто не уехал – работали. А где работали – не знаю.

С мамой и братом 1940 год

Заводы стояли, заводов было много в районе. Менялись только на хлеб. У меня карточки как-то украли, из рук выхватили. Когда мать ушла в больницу, то карточку забрали одну. Брат, когда попал в больницу, тоже карточку забрали. Магазин хлебный работал, он близко к дому был. Там ничего не было, кроме хлеба. У них он был уже нарезан кусками. Столовая, правда, была на 9-й линии. Тетя Поля и тетя Груша всю блокаду перенесли в Ленинграде. Не представляю, как они выжили. Тетя Груша после войны получила рак желудка. А тетя Поля умерла или в конце войны или после войны. Васильевский остров был не разбит – как был, так и есть сейчас. Большой район конечно, до гавани. У меня мать умерла. Сначала мама, потом брат, он – в марте. И отец меня отправил в детдом. Неделю я прожила у маминой сестры. В детдом приехали, оттуда нас эвакуировали на Кавказ. Эвакуировали в начале 1943 года. Из Ленинграда вывозили, вроде, с Московского вокзала. Краснодар был весь разбит, поезд остановился там, а от города не осталось ничего.

Привезли нас в Майкоп, там уже порядок был, фрукты были. Там было хорошо, не обижали нас. Повариха у нас была хорошая, она хотела меня удочерить. Но пришло письмо, что нашлись родственники – приехали тетя и бабушка. Мамина сестра младшая и бабушка забрали меня в 1945 году.

брат Людмилы Андреевна

До 1956 года я жила в Ленинграде. Училась дальше и профессию получила. А потом вышла замуж и уехала сюда. Потому что бабушке с теткой мешала я. Ругались все время, тетка любила только военных, а бабушка терпеть не могла их. И сейчас дом наш стоит, с улицы вход. Раньше ведь бань не было, стирали во дворе все. Сами стирали посередине двора, сушили. Двор был большой, чистый. Мне кажется, в нашем доме вообще никто не выжил, соседка только, а больше никого не знаю. В доме в нашем много умерло люде. Над подвалом была квартира, там жили ученые какие-то, так они сразу умерли. Друг брата тоже умер. Наши родственники все умерли… С первого дня ничего не давали: ни спичек, ни воды – ничего не было. Людей не было таких, чтобы грубили. Район наш не был разбит. Как стоял наш дом, так и стоит. Баня, больница, школа – все целое. Я давно была на Васильевском уже, года три не была. А к сыну езжу, так он в другом районе живет.

Мы надеемся, что Вам понравился рассказ. Помогите нам  узнать и сохранить   истории   жизни. Помочь можно здесь

Фото

Нас поддерживают

ЛООО СП «Центр женских инициатив»
Ленинградская область, г. Тосно, ул. Боярова, д. 16а
Телефон/факс: +7-813-61-3-23-05
Email: wic06@narod.ru

Добавить свою историю

Хотите стать частью проекта и поделиться семейными историями и воспоминаниями о войне и военных годах?

Прислать историю