Война началась, когда она жила в Ленинграде.
Мы не бессмертны. Бессмертна память о нас. Позаботься о себе и близких. Узнай и запиши свою родословную!
Когда война началась, он жил в дер. Вороний Остров, Ленинградская область
Мы ехали в поезде , и где то перед Великими Луками была бомбежка. Немцы видят: состав идет, русских везут, и стали бомбить по всем вагонам. Ночь была, когда они бомбили – темно было, даже не представляю, как мы спаслись. А мы в вагонах ехали, в которых телят возили. Народу в вагоне битком. Все мы сидим на соломе. Все плачут. Помню, бабушка была такая, глаза ее помню голубые. Все плакала: куда нас везут. Разбомбили наш состав, все из вагонов вышли, плачут, отовсюду слышны стоны, крики. Ужасно, не могу это вспоминать даже.
О войне я помню только, что когда бомбежка начиналась, мы прятались в доме в подвале. Там ничего не было оборудовано – просто подвал. И мы туда прятались. Еще у нас была труба, лежала поперек Московского шоссе, как дренажная труба. Она и сейчас есть. И вот мы там прятались. Отца забрали на фронт, с матерью мы жили вдвоем. Из того, как мы были в оккупации, я помню, как мы ехали туда.
Помочь можно здесь. В августе 1941 года мы жили в поселке Волосово. Мне было 14 лет. Трое из нашей семьи уже были в армии: Женя, Виктор и Вера. Женя работал механиком в Колпино на аэродроме, Виктор со школьной скамьи ушел на фронт, а Вера, – ей уже было 17 лет, – отступала с нашими войсками. Папа, Иванов Иван Петрович, до войны работал на печных…
Где поймали нашего солдата, не знаю. Лет ему 18, молодой. Он шел в гимнастерке, без ремня, чуб такой черный, и два автоматчика били с одной и с другой стороны, он падал, вставал, но ни стона, ни крика, ничего